Разговор с Миавен - Квартал беженцев
Тануки решил, что мысль сменить балахон не такая уж и плохая, тем более появились меры. Покупать вещи на рынке было дороговато, поэтому Тануки бегал к старьёвщику, живущему в квартале беженцев. У него можно было найти вполне приличные вещи: поношенные, но целые и тёплые. Старьёвщик был колоритен - вечно одетый в лохмотья синекожий тифлинг, непонятно какого возраста. Его бесцветные волосы то и дело выбивались из капюшона хламиды. Тануки удивляло, почему он занимается тем, что скупает старьё у нищих,  обездоленных, пьяниц и продаёт его ещё более несчастному народу. Он ведь наверняка обладал способностями к магии и мог устроиться в жизни получше. Хотя после рассказа Бури парень задумался, а не соратник ли это Горы, который тоже ушёл на дно. Все звали его Старьёвщик, а его настоящего имени оборотень ни разу не слышал.
В его дом можно было прийти любое время, даже поздно ночью. Насколько Тануки знал, жил он один. По какой-то причуде судьбы здесь с незапамятных времён сохранилась не то кочегарка, не то бывшая угольная - приземистый куб с двускатной крышей и крохотным окном. Когда парень подошёл, окошко тускло светилось. Он постучал в дверь и громко сказал:
- Здрасьте. Это Тануки.

Тануки взял балахон, посмотрел с одной стороны, с другой, вывернул и вернул изнанку на место. Предпочёл не думать о том, как прежнего хозяина вытряхивали из этой вещи. Но балахон был целым.
- Отличный балахон. Знаешь, он как две капли воды похож на балахон, который мой дед притащил с ярмарки в ту пору, когда мой отец был вот таким и жил в деревне, - оборотень показал высоту своего колена. - А в балахоне принёс амулет и клетку с пикси. Всё это он выменял на доброго рыжего коня. Ох, и ругалась тогда бабка, а дед ей сказал, мол, жена, коня мы ещё купим, а эту в клетке я взял, чтобы она тебе по дому помогала. Он купил её у аазимара, который предупредил, что пикси никуда не денется, пока амулет из дома не вынесем сами. И наказал, чтобы по ночам держали клетку в чулане подальше от амулета. А пикси эта на все руки мастерица оказалась: и шить, и прясть, и готовить, и убирать умела. За всякую работу бралась, только ни слова не говорила никому. Утром бабка ей задание даст, а та старается, делает. Стали её на стол с собой усаживать, та смотрит с благодарностью, но молчит. А всё равно на ночь бабка её запирала, уж больно её не хотелось помощницу терять. Как-то ночью деда любопытство разобрало, а почему это аазимар сказал её в чулане держать? Встал, так чтоб не разбудить никого, подошёл, слышит - всхлипывает. Открывает... А там девица сидит. Связанная. Он остолбенел сначала, потом за свечой бросился. Подходит к чулану - колени от страха дрожат. Открывает - сидит. Связанная, а во рту кляп. Кожа у неё голубая, а глаза синие-синие. Дед кляп выдернуть попытался, а он ни в какую. Девица ему что-то мычит в ответ. Тут до него дошло - принёс амулет, кляпа коснулся... И он вместе с верёвками растаял.
Тут бабка прибежала. В общем, долго аазимарка объясняла в чём дело. Оказалось, что она - невеста сына того аазимара, который её деду продал. В общем, их предки где-то друг другу насолили, вот тот и решил, что негоже такую девицу в дом приводить. Припрятать её решил. Дед, не долго думая, девицу в телегу посадил и к жениху увёз, а тот амулет закопал где-то.
Это я всё к чему рассказываю? Решил узнать, правду мне батя говорил или лапшу на уши вешал. Знающие люди посоветовали  найти гадалку Софию, мол, она точно скажет. Не знаешь, Старьёвщик, где её дом?

Тануки разулыбался, приятно, когда кто-то замечает твои таланты. Он немного поторговался со Старьёвщиком, отдал старый балахон как часть оплаты. Поблагодарил, проверил, что всё содержимое карманов перекочевало в новую одежду. Попрощался с тифлингом и пошёл.
К гадалке он всё-таки решил заглянуть, меры у него были, ночь продолжалась и спать не хотелось совсем. Оборотень дошёл до конца улицы, нашёл сарай с трубой. Природная осторожность заставила его остановиться около забора и внимательно осмотреть двор и сарай. Он рассудил, что, если эта Зуфия и правда колдует, то запросто может шариться около дома в темноте. Да и мало ли что интересного можно приметить, если, не торопясь, оглядеть обстановку.

Тануки принюхался, эта привычка прочно вошла в его жизнь, хоть в этом обличье обоняние было не очень. Озираясь, подошёл к двери.
"Эта гадалка живая, у-у, а мне нужна мёртвая, у-ху-хуу,
А может она что-то знает, у-у, но мне не расскажет, у-ху-хуу.
У меня есть меры, у-у, но отдавать их гадалке неохота, у-ху-хуу".
И всё-таки любопытство победило, в конце концов, был небольшой шанс, что он сможет узнать что-то ценное. Правда что именно, он не представлял. Тануки громко постучал.

Когда знойная женщина втаскивала Тануки внутрь, он поминал проклятого тифлинга всеми известными ругательствами.
- Зах-хади, дорогой, садись. Чего тебе? Настоечки, наливочки? Сейчас есть только гномья, и на репке. Нордский особый будет к следующей неделе, готовить надо. Тара своя? - Зуфия вдруг замерла посреди комнаты, посмотрел на гостя как-то насторожено. - От кого, говоришь, пришёл?
Парень заёрзал на табуретке, прикидывая, как будет отсюда валить. От мысли влить в себя пойло, сварганенное здесь, ему поплохело. Заканчивать не начатую карьеру стражника отравлением самогоном было сомнительным удовольствием.
- Я это... Не за тем немного, - Тануки более менее пришёл в себя. - Ищу гадалку Софию. По личному вопросу. У Старьёвщика спросил. Он сказал, что тут мне, скорее всего, что-нибудь дельное подскажут. Как бы... Ну, гадалок не так много. Может слышали что-нибудь. Или где её найти знаете.
Оборотень старался дышать через раз.

Когда "мечта южанина" нависла над оборотнем, тот рефлекторно вжался в табуретку и приготовился перекидываться. Внезапно настроение у тётки сменилось, что случилось Тануки так и не понял.
- Старьёвщик, старый хрен.
Пока она распекала тифлинга на незнакомом наречии, оборотень занимался тем же самым, только про себя. Ночь выдалась та ещё: сначала собственная глупость послала его в кабинет к Горе, потом архимаг послал его в штаб, наконец тифлинг послал его к гадалке. Тануки решил, что прежде надо думать, чем идти туда, куда тебя посылают.
- Не знаю такую. У нас здесь не живёт, точно тебе скажу. А я местных, степных, почти всех знаю.?
"Значит, София была не из степных... Небольшой, но тоже результат"
- Тебе что, погадать, золотце? Так это и я могу. На любовь, на бох-хатство, на славу - что хочешь
Мать оборотня была женщиной суеверной, потому гадалок побаивалась. Повторяла, что боги могут рассердиться, если гадать часто будешь, мол, изменят судьбу и не в лучшую сторону. Тануки был уверен, что шанс разбогатеть есть всегда. А прославиться - тем более. То, что сейчас было совершенно непонятно как это сделать, оборотня не смущало. А вот с личной жизнью...
"Тануки никто не любит, у-у, потому что у Тануки нет девушки, у-ху-хуу,
Вот если бы в волка, у-у, а то в енотовидку, у-ху-хуу"
Тут парень трезво оценивал свои шансы. Ну, разве что покусать какую-нибудь девицу, а потом вместе по помойкам бегать. Рассудок теребил Тануки на тему валить отсюда поскорее, но тут высунулось любопытство.
- А давай, - он нащупал кристалл мер на 5, протянул гадалке, про личную жизнь, а точнее её отсутствие таковой, спросить постеснялся, решил задать другой вопрос: - Погадай, пожалуйста, откроются у меня когда-нибудь магические способности или нет?