Поместье Агильери --> Поместе Феоров

Вопреки первоначальному плану, который предполагал возвращение в общежитие, попытку сна и разговор с Маркелом только на следующее утро, Хьюго направился от дома Агильери не к Осевому и даже не к Парадному мосту, что были самыми удобными для попадания на территорию Университета скорейшим образом. Поразмыслив, он решил пойти дальней дорогой - через Восточный мост, на улицу Чайную. Прямиком в поместье семи Феоров.
Тому было несколько причин. Во-первых, время уже было позднее, и комендантский час в общаге уже миновал. Откровенно говоря, мало кто обращал на него серьёзное внимание, загулявшихся до позднего времени студентов всё равно пропускали. Через нравоучительную лекцию и осуждающие взгляды, на что у Норрелла сейчас не было настроения.
А во-вторых, чем скорее удалось бы объясниться с Маркелом, тем лучше. Даже если он ещё не вернулся с приёма, можно было дождаться его у него же дома. И, в конце концов, остаться на ночь. Хотя тифлинг не очень любил задерживаться в фамильных стенах, такое временами случалось. По распоряжению главы дома для Хьюго была отведена отдельная спаленка, и двери поместья были для него открыты в любое время. Таким образом, удовлетворялось сразу оба пункта внутреннего рассуждения.

Путь по практически ночным улицам вышел на удивление спокойным. Впрочем, нет, не "на удивление". Норрелл, при всей своей возможной отчуждённости от общества и временами реальности, всегда хорошо чувствовал город. Ему без труда удавалось ориентироваться в изломанной паутине улочек-переулков Равенстерна, даже когда они были освещены только звёздами, лунами, да редкими вдали от центра фонарями. Находить дорогу, избегать тупиков и проблем. Какое-то внутреннее чутьё подсказывало ему, в какую подворотню можно нырять без страха, а какие углы лучше обходить по широкой дуге. Это было даже странно. Иногда аберрант думал, что ему должно было быть неуютно под открытым небом, в этом мрачном каменном лабиринте, жёстко безразличном к судьбам заплутавших в его изгибах маленьких крыс-горожан. Временами так и было. Временами город пугал его. Он казался ему не просто чередой домов и улиц, а живым существом. Город виделся ему огромным спрутом, сгустком нервов, мышц, с бесконечным числом ртов, рук, глаз. И метафоры тут не причём. Иногда Хьюго видел город. Его другой облик. Его живую сторону. Настоящую? Иллюзорную? Норрелл не знал. Но чувствовал, что в этих видениях больше правды, чем он в состоянии понять.
И всё же аберрант знал, что каким бы жутким, опасным, неприятным не казался город, он, Хьюго, его часть. И Равенстерн был его частью в не меньшей степени. Это родство, эта связь была частью жизни тифлинга всегда. Интересно, каждый житель города чувствует что-то подобное? Или это очередная грань искажённого рассудка адепта аберрации? Кто знает. Так или иначе Норрелл научился извлекать из этой связи пользу. Хотя бы для того, чтобы без приключений в поздний час пройти через несколько кварталов.

Всю дорогу тифлинг шёл в глубокой задумчивости, в привычном для одиночных прогулок полутрансе. Запомнился только разве что переход через мост - Хью намеренно задержался, полюбоваться на вид огней набережных над ночной Лентой. Но не на долго, и уже вскоре он хмурился от яркого света в парадной дома Феоров. Служитель впустил его сразу, едва разглядел в темноте получше. Все в доме знали, что этот молодой человек пользуется особым расположением хозяина.
- Добро пожаловать, господин Норрелл.
- И вам привет, Яков. Господин Маркел прибыл?
- Ещё нет. Но, учитывая поздний час, рискну предположить, что скоро прибудет.
- Хорошо, хорошо. Я дождусь его в... малая гостиная свободна?
- Да, сейчас там никого. Господин и госпожа уже отправились спать.
- Отлично. Буду там. Передай Маркелу, когда придёт. И, да, я, наверное, останусь на ночь.
- Я прослежу, чтобы ваша спальня была готова, господин.

Маркела прибыл примерно через час. Хьюго успел задремать в кресле у камина, но тихие шаги заставили его встрепенуться.
- Не обязательно было меня ждать, - сухо улыбнувшись вместо приветствия, Маркел опустился в соседнее кресло.
- Да... Но я всё равно дождался. Извини, что сбежал. Обстоятельства...
- Не трудись, Хьюго. Я уже в курсе. В общих чертах. Стоило бы зачитать тебе нотацию, - Феор нахмурил было брови, но сразу же усмехнулся. - Однако, учитывая, как ты сказал, "обстоятельства", отделаешься легко. Дама в порядке?
- Хм... да. Судя по всему, ничего серьёзного.
- Славно. Анна Агильери талантливая девушка. Рад, что вы нашли общий язык.
Вот опять. Феор как будто озвучил искреннее одобрение, но его слова, его тон... как будто он говорил не о людях, а об удачном сочетании ингредиентов. Хьюго решил сменить тему.
- Я, кажется, пропустил кое-что важное. Что... что ты сказал про меня на приёме?
- Что я официально признаю тебя членом семьи, включая права на наследование.
На лице Маркела не дрогнул не один мускул. Хьюго тем же похвастаться не мог. Какое-то время он молчал, не зная, что сказать. В конце концов Маркел рассмеялся, несколько разрядив обстановку.
- Расслабься, мой мальчик, всё к этому шло уже давно. Ты мне как родной, я лишь решил оформить всё как полагается. На всякий случай. Конечно, нужно будет уладить некоторые формальности. - Вдруг Маркел запнулся, как будто бы в чём-то сомневаясь. - И ещё. Считай это личной прихотью, но я также хотел бы, чтобы ты принял наше семейное имя.
Тифлинг никак не мог избавиться от глупого удивления на лице. Маркел, естественно, не мог этого не заметить.
- Понимаю, это может быть непросто, но...
- Нет, - Хьюго прервал Феора. На его лице удивление сменялось задумчивостью. - Это неожиданно, да, но, думаю, у меня нет причин возражать.
- Хорошо, - Маркел снова улыбнулся. Как обычно, сухо, но иначе он, кажется, и не умел. - А теперь... у нас обоих был насыщенный день. Пора подвести его к завершению. Ты останешься на ночь? Хорошо. Отправляйся спать. Я лично намереваюсь выспаться. Завтра можешь быть свободен, мне нужно будет уладить некоторые мелочи. Я дам тебе знать, когда понадобится твоё участие.
Всё ещё слегка ошеломлённый неожиданными новостями, Хьюго кивнул, и, пожелав Феору доброй ночи, отправился к себе. Он ещё долго ворочался, не в силах отвлечься от размышлений, но в конце концов усталость взяла своё, и тифлинг уснул беспокойным сном.